Сегодня по радио Эхо Москвы обсуждали ёлки. Звонили слушатели и рассказывали: покупают ли они живых зелёных красавиц или же ставят дома искусственную ёлку. Кто как, но, в основном, звонившие говорили, что покупают живую ёлку на ёлочном базаре. Сам ведущий с такой купленной ёлкой однажды даже
ехал в метро от Университета до проспекта Вернадского. Другие пассажиры хоть и были недовольны, но что тут скажешь — Новый год ведь! Одну звонившую барышню дети еще в ноябре уговорили поставить искусственную ёлку и нарядить её игрушками. Кто-то настолько решил приблизить этот детский праздник.
Слушая все эти разговоры ведущих с позвонившими в эфир, хотелось взять трубку и позвонить им самому. В принципе, так бы и сделал, не будь за рулем машины в попытке пробраться через петербургские пробки и дождь к началу экзамена в университет. А позвонить хотелось очень сильно. Позвонить и рассказать, что в нашей семье и в семьях наших друзей уже больше четверти века есть одна замечательная предновогодняя традиция. И эта традиция не про поход в баню 31 декабря, хотя, это тоже традиция достойная уважения. У наших отцов традиция куда интереснее и мужественнее: в последнее воскресенье декабря они отправляются за ёлками в лес. Изначально поход был сугубо мужским — не женское это дело за ёлками ходить — но при этом взять с собой детей вполне привычное дело (хотя на гостей сего мероприятия это правило не распространялось и мне известно одно исключение). В итоге, с малых лет, а точнее с начальной школы (хотя может еще и с садика) мы с братом ездили с папой за елками.
Выходной день. Зима. Нужно сказать, что в моих родных местах зима отличается от местной петербургской. У нас нет этой размазни на улице из каши химии и снега. В нашем северном краю зимой белые заснеженные улочки, любящие поскрипеть под твоими валенками в морозные деньки. Холод под минус двадцать, хотя бывало как теплее, так и холоднее. Одну зиму был такой мороз, что только лес и видели: пришли — спилили — ушли. Обычно же этот ритуал одним часом не ограничивается. Особенно с тех пор, как Александр стал готовить блины на костре. Вы когда-нибудь блины на природе ели? Хочу уточнить: не на улице на какой-нибудь ярмарке в толпе зевак, а именно на природе, с ароматом костра и лёгким морозцем на щеках, едали? А я ел. И что там эти ваши бутерброды с красной икрой? Да хоть с чёрной! Если вы не пробовали такого!
Но вернемся к рассказу о мужской традиции. Утро воскресного дня, мороз, собираемся у местного военкомата. У военкомата не потому, что нужно дополнительно подчеркнуть всю мужественность процесса, а потому что там рядом автобусная остановка до которой всем рукой подать. С этой встречи уже начинается ритуал. Бывают, конечно, разы, когда ездим за елками на машинах. И сбор тогда бывает в другом месте. Но тогда водитель получается почти безучастным в другой лесной традиции, вы же понимаете о чём я? Едем на Котлас-Узел — небольшую железнодорожную станцию южнее города, у которой до сих пор ещё остался шикарный прилесок. Правда, судя по планам строителей города, существовать ему в виде леса осталось не так долго и скоро будет там одна из улиц нового городского района. Но пока там лес, несколько тропинок для любителей пешеходных прогулок напрямки от микрорайона до станции, а также просека ЛЭП. Неподалеку от просеки расположилась не то, чтобы опушка, скорее просто лесной пятачок, заботливо укрытый еловыми ветками сверху и молодняком по сторонам. На этом самом пятачке и происходит ритуал зимнего единения с природой. Ведь поход за ёлками уже давно не поход за ёлками. Многие уже купили искусственные. Дети у всех блюстителей традиции уехали в Петербург, как и мы, а кто-то и ещё дальше. Все работают, хотя некоторые еще учатся, но все это, конечно же, мешает приехать к отцам, чтобы вместе со всеми, как в старые добрые времена, выбраться в зимний лес к костру и поваляться в снегу, да и просто послушать интересных историй, случившихся за год. Редкий год кто-нибудь из детей все же выбирается на родину и былая сказка повторяется вновь.
В небольшой ямке, расчищенной от снега, разводим костер. Дров кругом полно и рубить свежего ничего не приходится: хвороста и сухого валежника найти не проблема. В крайнем случае — какая-нибудь облезшая ель с засохшими ветками отправляется в огонь. Неподалеку от костра, на высоком пеньке, сооружается столик, хотя иногда он уже кем-то заботливо собран до нас. На этой маленькой дощечке накрываем стол достойный северного человека, вышедшего зимой в лес в компании старых добрых друзей. Не обойтись на таком столе и без чего-нибудь горячительного: крепкого сладкого чая с лимоном и, конечно же, дубового нектара Богов — коньяка.
За живой беседой у костра, как я и говорил ранее, Александр жарит блины. Бывает, что на сковороду отправляются колбаса или чьи-нибудь бутерброды. В общем, наслаждаемся искусством полевой кухни. Но, как бы хороша ни была праздная сторона вопроса, а о ёлках забывать не стоит. Первым делом после прихода на пятачок и обустройства на нем, добытчики, кому до сих пор нужна живая ёлка, отправляются на её поиски, чтобы, следуя купленному талону, приобрести в лесу хвойный подарок для всех своих домашних. А после дела уже можно и подвести итоги года за подмёрзшей рюмкой крепкого напитка.
За беседой одно за другим со стола исчезают яства. Градус в крови начинает набирать обороты, и приходит пора сворачивать стол да возвращаться к привычной городской жизни. Замотанные в мешки и перевязанные верёвками ёлки вскидываем на плечо или берём подмышку, и узкой тропкой направляемся обратно к автобусной остановке, где либо рассевшись по машинам, либо разместившись в автобусе, заканчивается сей дивный ежегодный поход в лес старых друзей. А те несколько часов, проведенных с лесом, природой и хорошей компанией, остаются в памяти на весь следующий год, пока не наступит следующее последнее воскресенье декабря и снова не настанет пора идти за ёлками.